ПРОБЛЕМА СТРОЕНИЯ ИНДИВИДУАЛЬНОГО ЛЕКСИКОНА ЧЕЛОВЕКА В СВЕТЕ ИДЕЙ Л.С. ВЫГОТСКОГО

Т. В. Ахутина

Вестник Московского Университета, серия 14, «Психология». 1994, №4, стр. 44-51

Исследования организации индивидуального лексикона человека обнаружили, что среди понятий, входящих в одно семантическое поле, обычно выделяется какое-то одно, процессы усвоения, идентификации, запоминания которого совершаются быстрее и успешнее по сравнению с другими. Например, в вертикальной иерархии понятий фрукт - яблоко - антоновка таковым является яблоко, и оно же занимает ведущее положение внутри горизонтального ряда яблоко - груша - слива - вишня - апельсин. Понятия, обладающие указанными особенностями, называют базовыми, исходными, первичными. Чем же определяется их выделенность?

Р. Браун (Brown, 1958), впервые поднявший эту проблему, связал выделенность одного из уровней номинации с его максимальной утилитарностью в большинстве контекстов. Ребенок усваивает в первую очередь слова с наиболее полезным для него уровнем различения: яблоко важно отличить от апельсина, тогда как различие грушевки и аниса для него несущественно; аналогично слово дерево более полезно, чем дуб, а собака - чем животное. Мысль о максимальной утилитарности базовых понятий развивается и в работах этнографов (Berlin, 1972; Berlin et al., 1973), показавших, что названия растений и животных в «народной биологии» распределяются по 5 (6) уровням: 1) уникальные исходные наименования: растение, животное; 2) имена форм существования: дерево, куст; 3) родовые (generic) имена: сосна, дуб, береза; 4) специфические имена: карликовая береза; 5) имена вариаций: карельская карликовая береза.

Авторы-этнографы полагают, что базовым является уровень родовых имен, находящихся в центре этой иерархии. В языках мира этот уровень самый обширный, его использование наиболее утилитарно: он имеет большие различительные возможности по сравнению с вышележащими уровнями и более простые номинации (более простую классификационную систему) по сравнению с нижележащими уровнями.

Придерживаясь той же точки зрения, Э. Рош и ее коллеги (Rosch et al., 1976) добавляют, что родовые имена с одной стороны, достаточно близки между собой (в отличие от номинаций вышележащих уровней) , с другой - достаточно далеки от представителей соседних категорий (в отличие от номинаций нижележащих уровней). Использование родовых имен наиболее удобно, целесообразно и частотно, поэтому они усваиваются детьми раньше, чем более общие или более специфические понятия других уровней.

Однако в исследованиях немецких ученых (Хоффман, 1986; Hoffmann, Ziessler, 1982) было обнаружено, что первичные (базовые) понятия могут занимать разные места в родо-видовой иерархии: например, в иерархии транспорт-машина- «фольксваген» первичное понятие совпадает с родовым именем (машина) , но в иерархии дерево - лиственное дерево - береза базовое понятие (дерево) располагается на два уровня выше родового имени (береза) .

Можно ли определить место первичных понятий в родо-видовых иерархиях? Проведя эксперимент, в котором испытуемых просили называть признаки предъявляемых понятий, И. Хоффман и М. Цислер выделили две формы их репрезентации: сенсорно репрезентированными были названы те, которым испытуемые приписывали главным образом наглядные признаки; понятия, характеризуемые в основном абстрактными признаками и примерами, были названы категориально репрезентированными (Hoffmann, Ziessler, 1982)[1]. Выстраивая иерархию, нижние уровни которой занимают сенсорно репрезентированные понятия, а верхние - категориально репрезентированные, исследователи определяют первичное понятие как «относительно самое абстрактное, но сенсорно репрезентированное», т. е. как самое высокое из сенсорно репрезентированных. Оно быстрее идентифицируется и обладает наибольшей «ассоциативной силой» - испытуемые наделяют его максимальным количеством признаков.

Проанализировав приводимые авторами данные, мы обнаружили невозможность точного определения первичного понятия как наиболее высокого среди сенсорно репрезентированных в данной иерархии. Особенно отчетливо это видно на примере иерархии «музыкальные инструменты». За этим высшим понятием идут два одноуровневых: духовые и струнные инструменты. В первом из них преобладают абстрактные определения, во втором - наглядные. Соответственно понятия следующего (нижележащего) уровня флейта и скрипка автоматически оцениваются по-разному; флейта относится к первичным понятиям, скрипка - к вторичным, хотя по числу указываемых признаков оба случая должны быть отнесены к первичным, поскольку количество указанных для них признаков выше, чем у других представителей этой иерархии. Аналогично обстоит дело и в иерархии «оружие».

Таким образом, мы видим, что ни один из рассмотренных подходов не дает возможности точно определить место базового понятия в родо-видовой иерархии. Американские исследователи формально-логически выделяют в качестве первичного центральный уровень родо-видовой иерархии. Немецкие психологи, сочетающие формально-логический и психологический подходы, дают операциональные психологические определения первичных понятий, но, вместе с тем, тоже образуют из них жесткую (не отражающую «наивной» логики языка) иерархическую схему, сделав неточное допущение, что категориально репрезентированные понятия обязательно занимают ее верхние уровни, а сенсорно репрезентированные - нижние. Как мы уже видели на примерах, в ряде случаев это допущение не проходит. Более того, если мы будем не просто делить понятия на две группы, а указывать их место в континууме «категориально - сенсорно репрезентированные понятия», то обнаружим, что многие более высокие понятия ближе к сенсорному полюсу, чем более низкие (ср. дерево - лиственное дерево; судно - моторное судно).

Обе рассмотренные схемы соответствуют определенным реалиям, но предполагают достаточно много исключений. Это заставляет думать, что сам принцип выделения базовых понятий должен быть иным - последовательно психологическим, который мы вслед за Л.С. Выготским понимаем как историко-генетический или генетико-функциональный. Характеризуя первичные понятия, необходимо исходить прежде всего из особенностей их происхождения и функционирования.

Опираясь на данные Л.С. Выготского о том, что система значений закладывается у ребенка еще тогда, когда его мышление является дологическим, комплексным (то же верно и в отношении филогенеза), и что ребенок в первую очередь усваивает слова с конкретным, наглядным значением, формируя связи «слово - обобщенный образ», где фирма обобщения закономерно изменяется, мы выдвинули следующую гипотезу: значения первых приобретенных ребенком слов выступают в качестве исходных (первичных, базовых) при построении индивидуальных семантических полей (Ахутина, 1977; Ахутина, Петренко, Нистратов, 1978).

В ходе экспериментальной верификации этой гипотезы удалось показать, что первичные значения: 1) изначально представляют собой комплексы «образ - значение» (сенсорно репрезентированы); 2) в силу своей образной природы, могут быть с логической точки зрения не-элементарными; 3) строятся по законам комплексного мышления, при этом «не-логичные» построения, подкрепляемые языковой средой, остаются, а неподкрепляемые переходят в латентное состояние или исчезают; 4) являются той основой, по отношению к которой маркируются позднее приобретаемые (вторичные) значения в этом семантическом поле; 5) занимают центральное место в семантическом поле, что обеспечивает простоту их извлечения и тем самым, высокую частотность употребления.

В согласии с представлениями Р. Брауна и Э. Рош мы полагаем, что первичные понятия (они же первые детские слова) максимально утилитарны. Для ребенка раннего возраста значимо отличить яблоко от апельсина или морковь от огурца. Поэтому для категорий «фрукты» и «овощи» именно уровень родовых имен является базовым, содержит первичные значения. В то же время для ребенка раннего возраста различие березы и липы или снегиря и воробья не столь значимо, вследствие чего именно дерево и птица (номинации более высокого уровня) оказываются первичными в образующихся полях. История семантического поля определяет его строение.

Мы рассмотрели вопрос выделенности (первичности) понятий в вертикальном ряду, однако и члены горизонтального ряда различаются по своим функциональным характеристикам.

Попросив испытуемых перечислить признаки, характерные для яблока, груши, апельсина и других представителей категории «фрукты», мы обнаружим что ни один из названных признаков не является общим для всех представителей этой категории (Rosch, Mervis, 1975). Вместе с тем, распределяя представителей той или иной категории по степени их «типичности», испытуемые единодушно относят яблоко к максимально типичным, а оливки к минимально типичным фруктам (Rosch, 1975). Если испытуемые могут оценивать типичность членов категории, у них, можно полагать, имеется представление о наиболее типичном представителе - прототипе. Именно его, по мнению Э. Рош, люди имеют в виду, когда используют название категории. Прототипический представитель, занимающий центральное место в семантической категории, имеет наибольшее количество общих признаков с другими представителями этой категории и наиболее далек от представителей других категорий. Все члены категории группируются вокруг прототипа по принципу «фамильного сходства».

Степень типичности определяет легкость оперирования данным понятием. Например, если предложить испытуемым указать, истинны или ложны утверждения: «Ворона - птица» или «Цыпленок - птица», то верификация первого предложения требует меньше времени, чем второго, где назван нетипичный представитель категории.

Обнаруженные Э. Рош и ее коллегами факты и предложенные объяснения вполне согласуются с концепцией формирования понятий Л.С. Выготского. Обобщение по типу комплексов и организация групп по принципу «фамильного сходства» - это два разных описания одного явления. При принципиальном сходстве между ними имеется и существенная разница. Американские исследователи говорят о принципе типичности или «фамильного сходства» только по отношению к членам одной категории, одного горизонтального ряда. Л.С. Выготский, делая более общее утверждение о разных типах вербального мышления, иначе локализует сферу применения «комплексов».

Несмотря на частое цитирование Выготского в семантических исследованиях, его точка зрения понимается далеко не полно и не точно (в этом отношении показателен обзор такого эрудированного и тонкого исследователя, как С. Кейри - см. Carey, 1982), поэтому остановимся на ней несколько подробнее.

Опыт с искусственными понятиями (по методике Выготского - Сахарова) позволил Выготскому экспериментально установить, что значения слов развиваются в детском возрасте и это развитие проходит ряд ступеней (синкрет, комплекс, предпонятие, понятие), которые характеризуются различными формами обобщения[2]. Эти его выводы общеизвестны. Менее известно следующее утверждение: «Каждой структуре обобщения соответствует своя специфическая система общности и отношений общности общих и частных понятий» (Выготский, 1982, с. 271). В комплексной и понятийной структурах отношения общности «цветок - роза» различны: у двухлетнего ребенка, усваивающего раньше слово «цветок», чем слово «роза», оба понятия стоят рядом, заменяют друг друга, в то время как у восьмилетнего одно стоит над другим и включает в себя более частное.

Выготский считает, что только на высших ступенях развития значений слов (и соответственно - отношений общности) возникает полноценная система понятий, позволяющая обозначить каждое из них бесчисленным количеством способов с помощью других понятий через определение его места в системе (там же, с. 273 и далее). При этом он указывает, что новая ступень обобщения не аннулирует прежнюю; в языковом сознании взрослого человека, как геологические напластования, сосуществуют старые и новые формы: житейское мышление, опирающееся на обычную речь, широко использует высшие формы комплексного мышления в виде псевдопонятий - житейские понятия, научное мышление - научные понятия (там же, с. 168, 176).

Различная природа житейских и научных понятий связана с наличием или отсутствием системы: «Вне системы в понятиях возможны только связи, устанавливаемые между самими предметами, т. е. эмпирические связи... В понятиях становятся возможными надэмпирические связи» (там же, с. 284). Соответственно, понятийное мышление отличается от комплексного системностью (ср. «Различные отношения общности определяют и различные типы возможных для данного уровня мышления операций» - там же, с. 290).

Обратившись к двум моментам в значении слова - «предметной отнесенности» и «собственно значению», увидим, что именно последнее имеет системное строение, может быть обозначено через место в системе, на него распространяется формальная логика. Предметная отнесенность, фиксирующая наглядную связь слова и предмета, тоже предполагает связи между словами, но уже связи комплексные, по типу «фамильного сходства». Значение слова, обозначающего конкретный предмет, таким образом, оказывается фиксированным в двух сетках координат: 1) в формально-логической, иерархической, основанной на системе «собственно значений» (категориальных значений), и 2) в наглядно-образной, «галерее обобщенных образов», связанной с предметной отнесенностью слова.

Эти представления Выготского находят поддержку в самом различном эмпирическом материале. Членение значений на сенсорно и категориально репрезентированные, характеристики первичных понятий, эффекты типичности для житейских понятий и размер категорий для научных понятий - все эти факты находят непротиворечивое объяснение в свете его концепции. В качестве примера могут служить эксперименты на лексическое опознание и наименование слова, показавшие, что слова конкретной лексики имеют два подвида значения - перцептивное и концептуальное - и что их активация происходит с различной скоростью (Flores d'Arcais, Schreuder, Glazenborg, 1985).

Важным доказательством правомерности представлений Выготского является их соответствие данным афазии. Специальные эксперименты, направленные на анализ сохранности категориального значения слова и предметной отнесенности, показали возможность диссоциации нарушений этих двух форм словесного значения. Для больных с теменно-височно-затылочной локализацией поражения (синдром семантической афазии - Лурия, 1947) были характерны выраженные трудности в оперировании категориальным значением. Категориальная классификация (вербальная и предметная), поиск слов с заданным значением (яблоко : фрукты=платье: ?) были максимально трудны для этой группы больных (Ахутина, Малаховская, 1985). При локализации очага в нижневисочно-затылочных отделах коры доминантного полушария у больных наиболее выраженными были трудности оперирования предметной отнесенностью слова. Исходя из того, что за таким значением стоит обобщенный образ-эталон, с помощью которого осуществляется членение континуума реалий, мы совместно с Н.В. Комоловой разработали экспериментальную методику, где испытуемым предлагалось разделить на группы схематические изображения животных, признаки которых плавно изменялись и составляли единый континуум.

В эксперименте наряду с перцептивной использовалась и вербальная классификация, где слова нужно было собрать в группы не по принадлежности к родо-видовым категориям, а на основании их отнесенности к одному и тому же объекту (в частности, слова киска, Барсик, Мурлыка нужно было отделить от слов Патрикеевна, рыжая, плутовка или трусливый, длинноухий, косой). Трудности выполнения этих заданий, коррелировавшие между собой и не коррелировавшие о дефектностью выполнения заданий на актуализацию категориального значения, были наиболее выражены у больных с названной локализацией поражения, что позволило говорить о первичных нарушениях предметной отнесенности у больных с акустико-мнестической и оптико-мнестической (оптической) афазиями.

Полученные данные подтверждают представления Выготского и позволяют думать, что значения слов, обозначавших конкретные предметы, имеют двойную репрезентацию, и поиск их может идти по двум различным путям: категориальному - внутри вербальной системы понятий (ср. термин «сетка понятий» у А.Р. Лурии) и «образному» - внутри системы предметных значений. В первом случае актуализируется «категориальное (сигнификативное) значение», во втором - «предметная отнесенность», по Выготскому. Каждое значение занимает определенное место в континууме, на одном полюсе которого находятся максимально категориально репрезентированные и минимально образно репрезентированные, на другом полюсе - наоборот.

То, что две системы обобщения словесных значений сосуществуют в языковом сознании взрослого человека, отчетливо показывают и исследования речи и мышления у больных, проходивших курс унилатеральной шоковой терапии (Балонов, Деглин, 1976; Деглин, Балонов, Долинина, 1983; Черниговская, Деглин, 1986). Особенно показательны в этом отношении данные ассоциативного эксперимента и решение больными силлогистических задач. В условиях угнетения левого полушария «в ответах на слово-стимул разрастаются лексико-семантические поля, охватывающие наименованиями совокупности предметов и явлений действительности. Особенно типичными для этого состояния становятся высказывания-комплексы (в понимании Выготского) - называние компонентов конкретного образа, стоящего за словом» (Деглин, Балбнов, Данилина, 1983, с. 34). В условиях угнетения правого полушария «усиливается тенденция к рубрификации, к наложению абстрактных классификационных схем на вещный мир»: ответы, построенные по принципу бинарных оппозиций, синтагматические ответы, ответы семантически пустыми словоизменениями и словообразованиями. При этом «особенно резко уменьшается количество высказываний-комплексов, отражающих индивидуальный жизненный опыт, конкретные образные представления» (там же, с. 36-37).

Как упоминалось выше, по мнению Выготского, «каждой структуре обобщения соответствует и специфическая система возможных при данной структуре логических операций мышления» (1982, с. 283). Исследования решения силлогистических задач при угнетении одного из полушарий показали, что один и тот же человек может использовать то теоретический (при угнетении правого полушария), то эмпирический (при угнетении левого полушария) способ решения. Так, после предъявления силлогизма «Каждый художник умеет нарисовать зайца. Дюрер - художник. Умеет Дюрер нарисовать зайца или нет?» больная при угнетении правого полушария ответила: «Дюрер умеет нарисовать портрет матери очень хорошо, умеет и зайца, потому что художник, я его знаю» (теоретический ответ, подкрепляемый жизненным опытом). Она же при угнетении левого полушария сказала: «Дюрер? Умеет, наверно... (неуверенно). Не припомню» (больная не идет по теоретическому пути)[3].

Исследования речи и мышления при угнетении одного из полушарий ставят вопрос о латерализации различных форм репрезентации значения. Если эти исследования позволяют думать о правополушарной репрезентации образного словаря и левополушарной - категориального, то данные афазии говорят о возможности нарушения обеих систем при патологических очагах в левом полушарии. В качестве рабочей гипотезы мы принимаем точку зрения о билатеральной представленности предметной отнесенности и левополушарной - категориального значения слова, понимая при этом, что данный вопрос требует дальнейшего пристального рассмотрения с использованием данных, полученных на разных экспериментальных моделях.

Итак, мы рассмотрели существующие в, литературе точки зрения на организацию семантического поля как части индивидуального лексикона человека. Исследования, проведенные на материале конкретной лексики, позволяют выделить первичные понятия, занимающие преимущественное положение в семантическом поле. Они составляют его исходный центр, вокруг которого по принципу комплекса («фамильного сходства») строится само поле. Наглядность обобщений, лежащих в основе образования комплекса, приводит к тому, что значения, логически подводимые под определенное понятие (ср. «курица - птица»), могут не входить в этот комплекс, образуя отдельный семантический комплекс. Позднее формирующаяся под влиянием школьного обучения система логических родо-видовых иерархий надстраивается над первой, не отменяя ее. Эта точка зрения, вытекающая из экспериментов и теоретического обобщения Л.С. Выготского, подтверждается данными афазии.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ